________________
библиотеке на Самотеке, но и в гуще носителей речи – гуджаров на улицах Ахмедабада и Раджкота, в поездах, на базарах, автобусных станциях, молниеносно обрастая толпой аборигенов, буквально раскрывавших рты от удивления при виде человека из России,понимающего их и говорящего с ними на их родном языке с замечательным московским произношением, то есть очень ясно. Я, не разумевший ни аза в окружавшем меня речевом круговороте, горячей и азартной азиатской толчее, должен был бы выйти на сцену этой книги в последнюю очередь, то есть третьим, ведь моя задача из дословно правильного сделать поэтически точное. А выхожу сейчас. И вот почему.
Рассказы муни Вацлайдипа настолько просты, что, если ничего не накручивать, их трудно испортить. Люди живут, любят, страдают. Как и везде. Сложность в другом. Джайн воспринимает мир не совсем так, как христианин, и совсем не так, как неверующий. И ценности тут иные, и подвиги не те. Героикой великих строек, спасанием отечества или человечества, раскрытием тайн природы святого джайна не увлечь. Его интересует не то, что составляет вещественный мир, а то, что освобождает от материального плена, ибо мир для джайна – это плен независимо от места, времени и среды обитания, то есть устройства общества – будь то состояние просвещенного братства или дымящейся брани. Джайн спасает не родину, но и не шкуру. Он спасает душу.
Никто не обязывает нас разделять эту философию и ее следствия, однако иметь представления о ней не лишне каждому, кто не хотел бы испытать недоумение, читая истории из жизни джайнских святых.
За семнадцать лет до Будды и за шестьсот до Христа в Индии родился человек, ставший, согласно легенде,
